language of experience

Интереснейшая статья Роз Кэррол о языке телесного опыта, о том, как терминология, используемая в описании телесных практик, выражает перспективу рассмотрения этого опыта. Как любое отдельное упоминание эго или селф отдельно от тела отражает философский дуализм материи/сознания, системное описание теряет личную включенность в опыт и так далее.

Особенно интересно, что как только мы пытаемся передать природу динамичных и сложных отношений между миром и человеком и людьми, потому что сознание не что-то отдельное, а возникает как многомерное и многонаправленное взаимодействие всех этих областей, то язык описания становится одновременно сложным и игривым.

Напимер: certain forms of human cognising include inextricable tangles of feedback, feed- forward and feed-around loops: loops that promiscuously criss-cross the boundaries of brain, body and world. (Clark, 2008, p. xxviii)

Перевод: некоторые формы человеческого познания включают в себя нераспутываемые клубки петель обратной, прямой и круговой связи: эти петли беспорядочно пересекают границы между мозгом, телом и миром.

Потому что оторвать язык описания от самого предмета описания здесь можно, только выплеснув мыло, воду и ребенка в разные лохани.

Поскольку метафоры являются глубинными концептуальными фреймами для осмысления явлений, то интересно, что для понимания тела используются самые разные метафоры: тело — это инструмент (декартовская машина), тело — текст, организм, сосуд, пространство восприятия, бессознательное, форма, хор голосов, хаос, враг, храм и хранилище мудрости. Для отношений ума и тела используются в основном пространственные метафоры, пишет Кэрролл: тело и ум разделены, ум выше тела, тело превоcходит ум, они связаны или соединены, они — одно и тоже и т.д. Эти пространственные описания зачастую статичны и не учитывают динамики и переходов в меняющемся во времени процессе.

Мой вывод, что самое простое описание, самая простая метафора для всей этой сложности — конечно же … танец. В бесконечном и многомерном танце мира существует тот танец, который я переживаю как самого себя, меняющийся и одновременно видимый, свободный и связанный со всем остальным. Весь я — это танец.