Танец с болью. Александр Гиршон

Боль — тема напрямую не связанная с Тенью, но очень важно, что на пути к принятию отвергнутых частей “Я” мы можем встретиться с мучительными, пугающими и болезненными переживаниями и хорошо бы знать, что в этот момент можно с собой делать и как можно со всем этим быть.

Люди приходят в психотерапию — и к желанию изменить свою жизнь в том числе — потому что им больно. И люди не меняют свою жизнь, потому что им больно. Точнее, потому что они боятся боли, которую помнят. Люди боятся вновь встретиться с болью.

 Правда, некоторые люди любят свою боль. Я знаю боль, иногда невыносимую, иногда сладостную, и я знаю, что есть вещи, более важные, чем боль.

В этой части мне интересна больше феноменологическая сторона боли, а не глубины физиологии. Хотя важно понимать, что часть ученых считает, что боль — это особый режим (перегрузка) любых рецепторов, а другие выделяют отдельную систему восприятия боли. 

 В контексте танцевальных практик и танцевальной психотерапии нас интересует соотношение между эмоциональной и физической болью, то, как мы проживаем то и другое, где здесь сходство, различие и что это изучение может дать для понимания и практического применения. Самая сильная эмоциональная боль, которую испытывают люди — это боль потери близких и боль отвержения.

 За последние пять-семь лет было проведено несколько исследований с использованием МРТ, показавших, что боль от расставания активирует те же участки мозга, которые задействованы, когда человек страдает от серьезной физической боли — например, от ожогов или сильных ударов.  Чем сильнее отвержение, тем более сильную боль вы будете чувствовать.

Последующий анализ выявил, что сигналы физической и эмоциональной боли идут через одни и те же участки мозга, но немного разными путями. Поэтому они иногда они близки, но работают по-разному. Боль отвержения — это способ, которым мозг сообщает нам, что мы в серьезной опасности в одиночестве, и что необходимо быть снова принятыми, чтобы выжить. Этот механизм сформировался, когда люди действительно не могли выжить без ближайшего окружения, он продолжает работать, даже когда мы рационально знаем, что можем выжить.

 

Боль и эндорфины

Я хорошо знаю, что танец может быть прекрасным обезболивающим. Помогает сама химия движения, музыки, творчества — естественная поставка эндорфинов, эндоканнабиноидов и прочего серотонина. Безнаказанная аддикция от жизненности. 

Много раз, чувствуя физическую и эмоциональную боль, я погружался в танец, и внутри самого танца боли не было.  Когда танец заканчивался, боль возвращалась. Поэтому иногда движение работает как необходимое отвлечение, а иногда как маленькое бегство. Да, так же мы можем обращаться не только с болью, но и с тревогой, гневом и другими переживаниями. К счастью, это не единственный процесс в нашем танце с болью. 

Вывод, к которому я пришел, наблюдая за танцем с болью у себя и различных людей — эмоциональная боль, как и физическая, связана с нарушением целостности человека. Точнее с тем, что он переживает как себя и свое. Образ себя, отношения и ожидания, с которыми я настолько отождествлен, что на каком-то уровне переживаю их как самого себя.  

 Если внутренняя реальность себя начинает разрушаться: ожидания не оправдываются, отношения рвутся, реальность и поступки других людей вторгаются туда, где их не ждешь, принципы поруганы, мозг изнасилован… — я переживаю это так, как будто из меня вырезают куски, разрывают мою воплощенность, ломают мои связи с миром. 

 

Облегчая боль

Сложность  в отношениях с болью, особенно с эмоциональной болью, состоит в том, что боль как таковая окружена дополнительными смыслами и переживаниями. Если у нас уже есть опыт болезненных переживаний — утраты, разрыва, отвержения, то мы имеем дело не только с болью, но и со страхом боли. Страх боли иногда мешает и реальному глубокому контакту с другими людьми и отстаиванию своих границ, заявлению о своих потребностях. «Меня снова отвергнут и мне снова будет невыносимо больно. Лучше я потерплю».

Как можно пройти сквозь этот страх?

Усиливая ощущение безопасности и защищенности.

Да, безопасность, защищенность — это (в том числе) и телесное переживание. Оно выражается в позе, качестве движения, выборе места и маршрута в пространстве. Безопасность — это возобновляемый ресурс. Она связана с уверенностью в себе и знанием своих возможностей, способностью контролировать ситуацию настолько, насколько ее возможно контролировать. Есть привычки поведения и мышления, которые укрепляют ощущение безопасности, и есть те, что ведут в обратном направлении.

Я замечаю, что переживание безопасности часто выражается телесно и в большей расслабленности и в большей замедленности. И, возможно, естественное расслабление и замедление, также помогают возвращать себе ощущение безопасности. И в нем также есть парадоксальная сторона — глубинное доверие к жизни, которое не достигается только разумными действиями — выбором хорошего окружения, накоплением материальных и социальных ресурсов. Это все работает, но есть еще что-то, что работает, когда вещи, определяемые здравым смыслом, не помогают. Наверное, именно это современные буддисты называют “опорой на пустоту”. По большому счету, хорошо, когда работает и то, и другое.

Когда боль приходит неожиданно, мы естественно реагируем, естественно пугаемся, сжимаемся, но мы можем достаточно быстро отпустить этот страх или часть страха, если знаем путь к ощущению безопасности. Если мы много раз проходили этими путями. Если у нас есть несколько разных способов усилить это ощущение.

Я продолжаю удивляться тому, как много страха и тревоги продолжает жить в телах русских людей. Многие психологи говорят о травме поколений, о глубинной небезопасности как базовом ощущении российского самосознания. Отсюда идет поиск внешних врагов, стремление встать с колен, ненужные демонстрации силы. Я же ощущаю это в своем теле и вижу в телах других людей. 

Это постепенный путь из многих шагов:

просто дышать, не озираясь;

учиться опираться на землю без готовности ударить или спрятаться;

отпускание глубинного напряжения в самой сердцевине тела…

Память тела легко и мгновенно возвращает нас к привычному ощущению напряжения, но мы можем вновь и вновь проходить этом путь к глубинному расслаблению, пока оно не станет привычным.

Воспринимать боль как набор ощущений

Бывает полезно внутренне различать боль, непосредственный дискомфорт и страдание, саму мучительность переживаний по поводу боли: «Ой, это никогда не кончится! За что это мне?! Я не смогу этого вынести!!»

Сама по себе боль — это набор телесных ощущений. Интенсивных. Иногда — очень интенсивных. Если я уже не так боюсь, я могу всматриваться в эти ощущения. Различать остроту и давление, жар и дрожь, едкость и ломоту. Ощущать ясно. И тогда может оказаться, что боль не так страшна и велика. Она конкретна, а с чем-то конкретным можно что-то делать.

Если боль — это набор телесных ощущений, значит, она где-то локализована в теле, сосредоточена в определенном месте. И, значит, есть места, где этой боли нет. Могу ли я почувствовать их в этот момент, ощутить места свободные от боли, ощутить их движение? Могу ли я ощутить себя больше этой боли? Могу ли найти расстояние между ней и мной? 

Боль потери и отвержения обычно гнездится в области сердца, раздирает его, раскалывает.

И есть тот, кто воспринимает эту боль, но самой болью не является.

Я продолжаю дышать и обнимать дыханием свое сердце.

Чтобы не происходило, я продолжаю дышать и обнимать свое прекрасное сердце.

 

Исцелять боль как рану

Еще одна метафора для исцеления боли состоит в том, что с внутренними ранами стоит поступать так же, как и с физическими повреждениями. Как мы заботимся о ранах? Что помогает исцелиться на физическом уровне? Что мы делаем?

Первое — мы промываем рану, очищаем от ненужного, загрязняющего, того, что может принести воспаление.

Что это означает на эмоциональном и внутреннем уровне?

Отойти от страха и самообвинений, стыда и вины. Отодвинуться внутри. Если эти чувства продолжают появляться, отпускать их. Продолжать отпускать их. И, может быть, сказать да слезам очищения и отпускания. Не слезам сожаления или уничижения, а слезам освобождения.  

Второе — дать лекарство, то есть питать тем, что восстанавливает. Иметь достаточно ресурсов. Знать, что и кто меня восстанавливает — друзья, природа, молчание, музыка, медитация, объятия…  все, что меня может питать и восстанавливать пусть будет со мной в это время. Это рецепт. Скажите себе и другим, что это рецепт. Он прописан. Он с печатью.

Третье — перебинтовать, что означает на какое-то время оберегать от внешних воздействий. Убрать все ненужные дела и лишнее общение. Пересмотреть свои психологические границы, сказать — нет, не сейчас, не сегодня, нет. Создать для себя пространство уютное и защищенное. Беречь себя. Кажется, что это банальные вещи, но, положа руку на то самое сердце, часто ли мы можем заботиться о себе, когда нам больно?

Да, эмоциональная и физическая боль — не одно и то же, но могут сработать похожие шаги.

 

Возвращать себе ощущение силы

Еще одно осложнение при встрече с болью — это переживание бессилия, переживание “я не справлюсь”. Особенно, если боль долгая, или внезапная, или связана со многими сложными чувствами. Его есть смысл сбалансировать переживанием “я могу”. И то и другое переживание в первую очередь — телесные переживания. Они связаны уровнем и рисунком тонуса мышц, поверхностных и глубоких. Они связаны с осанкой (точнее, aligment) и положением тела в пространстве. Они связаны с движением и качеством этого движения.

 

Как можно почувствовать переживание “я могу”?

 Через ясное физическое усилие? Через удержание или высвобождение? Через целенаправленность или свободное движение? Каков подходящий мне прямо сейчас способ телесно выразить то количество и качество силы, которое у меня уже есть?

На этом этапе мы с клиентами часто работаем с техниками заземления и центрированности, потому что именно они могут давать здоровое ощущение силы. Естественно, важно, чтобы человек мог выбрать, найти или создать подходящий для него сейчас способ контакта с этим переживанием. 

 Я еще раз хочу напомнить, что речь идет не о том, чтобы сильно напрячься и загнать чувство бессилия куда-то подальше, где оно станет еще одной формой Слабой Тени, покинутым, униженным и отвергнутым аспектом “Я”. Речь идет о балансе и расширении, о том, что мы можем быть больше, чем ощущение бессилия. И о том, что этот баланс помогает проходить через душевную и физическую боль.

 Да, еще одна необходимая банальность — бессмысленно пытаться избавиться от боли, я имею в виду, полностью избавиться. Невозможно прожить жизнь без боли, более того, часть физической и эмоциональной боли — это необходимость, необходимая часть обучения, часть со-настройки с большим и разнообразным миром, а если принять во внимание идею, что боль — это перегрузка, то тогда она — еще и часть тренировки. Вопрос только в мере. Не избегать боли и, насколько возможно, не падать в нее. Танец. 

Если сменить перспективу рассмотрения, то важным является качество, природа и способ организации переживания себя, того себя, с которым приключилась эта боль. И здесь есть вопрос о контакте с собой как с процессом, изменчивости образа себя. Целостность — не законченное совершенство, а динамическое равновесие, процесс непрерывного пере-созидания себя в контакте с людьми и миром. Танец. 

И еще одно: опыт духовных практик говорит нам, что есть в этой целостности то, что нельзя никоим образом повредить, потому что оно не является частью этого мира. Та самая пустота духа, рождающая полноту бытия. И, опираясь на эту пустоту, можно пережить многое. Жизнь, например. Причем хорошо пережить. 🙂

Или так:

Ваша боль от того, что ломается оболочка, скрывающая вас от пониманья вещей. Чтобы сердце плода могло предстать перед солнцем, его твердая косточка должна расколоться, вот так же и вы должны узнать боль. И если бы сердце ваше не переставало изумляться чудесам, которые жизнь приносит вам каждый день, ваша боль казалась бы вам не менее длинной, чем радость, и вы бы смирились со сменой времен года вашего сердца, подобно тому как принимаете смену сезонов, проходящих через ваши поля. И наблюдали бы с безмятежностью за зимами ваших печалей.

Значительную часть вашей боли вы выбрали сами. Это горькое снадобье, которым врач внутри вас лечит заболевшую часть вашего Я. Поэтому доверьтесь врачу и пейте его лекарство молча, безропотно,  потому что, как ни тяжела и жестока рука — она управляется бережной рукой Невидимого, и чаша, что он вам поднес, хотя и жжет ваши губы, сделана Гончаром из глины, смоченной Его собственными святыми слезами. 

Халиль Джебран  «Пророк»