Фрагмент из будущей книги «Жить Танцуя. Интегральный танец для терапии, самопознания и творчества».
Благодарю Алёну Комарову (Екатеринбург) за совместную работу над этим текстом.
Безопасность как ресурс
В терапии и развивающей работе люди часто говорят о стрессе, фоновом беспокойстве, постоянном напряжении в теле, которое трудно отпустить и т.п. Переживание небезопасности может быть связано с общей социальной обстановкой, тяжелыми событиями в жизни человека в этот период или с прошлым травматическим опытом. И получается, что базовым ресурсом для нас как для живых существ является безопасность.
Объективно говоря, сегодня у нас достаточно много этого ресурса: мы живем не в джунглях, не сражаемся за выживание, человек может выжить, даже если он мало что умеет — в современном гуманистическом обществе выживают те, кто непременно бы умер триста, пятьсот или тысячу лет назад. В то же время, мы живем в эпоху, когда скорость изменений намного выше той, к которой привыкли наши бабушки и дедушки, когда границы плывут и ставятся под вопрос, идентичности умножаются и становятся менее устойчивыми, социальные и семейные роли меняются и перемешиваются. Современный мир — это мир неопределенности и быстрого движения в разные стороны, и это может влиять на уровень базового ощущения защищенности.
Так или иначе обретение заново ресурса безопасности — важная и необходимая задача. В некоторых случаях она становится основной темой работы, иногда без внимания к ней невозможно двигаться дальше в других областях, а иногда мы просто проверяем, возможно ли усилить базовое ощущение защищенности для большей продуктивности занятия или тренинга. Безопасность, обеспечивающая доверие к процессу — один из ключевых факторов в интегральном танце.
Важно понимать, что мы говорим именно о переживании безопасности: реальная безопасность/небезопасность и то, как мы оцениваем ситуацию — зачастую две разные вещи. Даже когда объективно в ситуации нет ничего угрожающего, бессознательно мы можем не воспринимать окружающий мир как безопасное место, и этот процесс практически не поддается сознательному контролю и переобучению. Попытки убеждать человека, что все в порядке, когда он не чувствует себя защищенно, просто не работают — оценка ситуации как безопасной или угрожающей происходит на уровне нервной системы. Поэтому, чтобы развивать ощущение безопасности, нам необходимо определенное качество телесного проживания и особое качество контакта с людьми — именно на этом мы акцентируем внимание на занятиях, тренингах и в индивидуальной терапии. При этом нет одинаковых условий безопасности для всех — есть похожие варианты, но для каждого нужно создавать свои условия.
Стрессовые отклики
Почти повсеместно профессионалами помогающих профессий в работе со стрессом и травмой используется модель 3 стрессовых откликов, 3 реакций живого существа на потенциально угрожающие ситуации: замереть, бежать, бороться. Популярная схема ограничивается ими, но в конце ХХ — начале ХХI века был описан ряд других способов реагировать на стресс, для каждого из которых в английском языке изящно подобрали названия на букву F. Сегодня в разных научных и популярных источниках упоминается больше реакций — иногда 4, иногда 5. Модель, которую я использую здесь, объединяет 6 стрессовых откликов (часть из них относится к старым, часть — к новым теориям): freeze (застыть), flight (убежать), fight (бороться), flop (обмякнуть, “сдаться”), friend (попросить о помощи), fraternize (защитить слабого). Мне представляется оправданным опираться на структуру с бОльшим количеством реакций, чем 3, внутренне согласованную и понятную карту этих откликов. В нашей модели стрессовые отклики распределены попарно по трем уровням, на которых человеческий организм реагирует на стресс:
Если говорить о том, как стрессовые отклики развивались эволюционно, самая древняя реакция — freeze, замирание. Это первичный ответ парасимпатической нервной системы на небезопасную ситуацию: чтобы выжить, нужно “притвориться бревном” — меня могут не заметить, и таким образом я спасусь. Эта реакция срабатывает, в частности, у животных в присутствии хищника: они минимизируют движение, чтобы слиться с ландшафтом, либо притворяются мертвыми. Если хищник все-таки нападает, freeze работает как естественный анальгетик. У людей freeze актуализируется, когда происходит нечто неожиданное и потенциально угрожающее, с чем невозможно бороться, и чего нельзя избежать. Тогда у нас внутри что-то застывает — дыхание, взгляд, появляется скованность во всем теле, движение останавливается или становится очень ограниченным. Часто подобное замирание возникает почти на любой раздражитель, присутствует как фон повышенной тревожности и неполноценного дыхания. Этот отклик включается у людей во время длительного стресса, когда действительно не хватает базового ресурса безопасности, или же как следствие травматического опыта или “выученной беспомощности” (как и следующий отклик).
Крайняя степень замирания в некоторых случаях проявляется как шоковое отключение — так называемый flop, “схлопывание”, обмякание, полная капитуляция. В отличие от freeze, этот стрессовый отклик характеризуется ослабленным мышечным тонусом. Эволюционный смысл flop в том, что при неизбежной угрозе вероятность выживания выше, когда тело полностью расслаблено; и, когда высшие функции мозга “отключены”, ситуация становится более выносимой. В человеческом варианте этот отклик выражается в пассивности, апатии (“все бесполезно”, “ничего нельзя поменять”, “все бессмысленно”) и диссоциации — я практически ничего не чувствую и никак не отвечаю на раздражители.
Если ситуация нарушает базовое течение жизни, но у человека есть ресурсы для действия, активизируется симпатический отдел нервной системы. Тогда возникает выбор между двумя другими реакциями: fight, бороться с ситуацией, и flight, бежать, “улететь”, отдалиться от нее.
Fight, реакция борьбы, срабатывает, если у нас есть ощущение собственной силы, есть изначальная активность, и если ситуация оценивается как со-размерная. Я могу идти навстречу, встречаться с вызовом, отстаивать права, границы и т.д.
Под flight, бегством или отступлением, подразумеваются все способы создать расстояние между собой и источником опасности. Я могу действительно убегать или уходить, отступать назад или, как это часто делают дети, прятаться. Уклонение от конфликтных ситуаций, угрожающих только социальному образу “хорошего человека”, может быть своего рода примером уже адаптированной реакции бегства.
Если в животном мире речь идет о физической опасности и буквальных борьбе и бегстве, то для людей стрессовая ситуация может быть связана с угрозой некой картине мира, представлениям о реальности. Тогда fight и flight — скорее метафора нашего поведения. Например, если возникает ссора в интернете, я могу либо ввязаться в обсуждение, либо просто забанить всех и уйти — это тоже стрессовые отклики, но в особом человеческом виде.
Стивен Порджес, автор поливагальной теории, обнаружил еще один уровень отклика, появившийся в эволюции позднее. Он назвал его системой социальной вовлеченности, в некоторых источниках его называют системой заботы. Иногда для обозначения этого отклика используется слово friend — зов о помощи в угрожающей ситуации. Эта реакция точно так же укоренена в нас, точно так же обеспечивает выживание, как и наши любимые “замереть”, “бежать” или “бороться”, но относится к более поздним эволюционным этапам, связанным с взаимодействием — сначала стадным, затем социальным. Одно из самых очевидных проявлений friend: ребенок, испытывая стресс (например, когда он проголодался), в первую очередь плачет. Таким образом он призывает: “Подойдите ко мне, позаботьтесь обо мне!”. Желание физически прижаться к другому человеку в момент угрозы тоже знакомо многим, по крайней мере, по сценам из фильмов.
Психиатр и исследователь мозга Йорам Йовель из Израиля, в свою очередь, пишет о стрессовом отклике, “зеркальном” для friend — реакции заботы, fraternize. Если ребенок плачет, мать откликается, и этот импульс инстинктивен, глубоко укоренен в нервной системе. Это реакция опеки, заботы о слабом. На физиологическом уровне она работает не только в отношениях матери и ребенка, но между любыми человеческими существами — если по умолчанию не включены реакции замирания, бегства или борьбы. Косвенным доказательством этого является очень приятное чувство, возникающее, когда мы заботимся о тех, кто более уязвим. Это чувство — эволюционное вознаграждение, оно может поддерживаться воспитанием и нормами общества или нет. Проявлением fraternize может быть волонтерство или благотворительность. Если я просто пропущу кого-то вперед на дороге, это вызовет то же самое состояние, только мимолетное.
Выбор стрессового отклика всегда происходит автоматически и зависит от того, как нервная система распознает угрозу. Угроза, которая воспринимается как сильная и продолжительная, приводит нас к более древним и примитивным механизмам, завязанным на парасимпатической нервной системе (freeze и flop), в менее опасных ситуациях срабатывают более поздние реакции (friend/fraternize, fight и flight). Чем сильнее переживается небезопасность, тем более старый, глубоко укорененный отклик срабатывает. Важный момент, что речь идет не столько про реальную силу угрозы, сколько про ее субъективную оценку, которая, в частности, может быть связана с ранним переживанием базового доверия — насколько безопасным или угрожающим мы привыкли воспринимать мир в детстве и младенчестве, и насколько наш последующий опыт и окружение поддерживают ощущение безопасности мира.
У каждого стрессового отклика есть разрушительная, неадекватная сторона, а также, если уметь с ним обращаться, ресурсное проявление. В каком-то смысле в работе с травмой и стрессовыми реакциями нам стоит не только распознать телесно свои обычные отклики, но и освоить переходы между ними, научить себя на глубинном уровне переключаться с одного отклика на другой.
Например, freeze и flop чаще всего неэффективны: в реальности у нас могут сохраняться возможности действовать и коммуницировать, а мы замираем или отключаемся — если система безопасности переоценила угрозу. Длительное нахождение в этих реакциях истощает нервную систему, хотя на невысокой интенсивности freeze/flop могут быть импульсом к отдыху, к более спокойному невовлеченному состоянию. Естественно, чаще всего нам нужно находить выход из замирания. Как недавно я сказал на мастер-классе: “Заведите “вредную” привычку дышать свободно и глубоко”. Через дыхание, минимальное спокойное движение и звучание мы можем плавно перейти от состояния замирания к спокойному телесному присутствию.
Следуя за реакцией flight, мы избегаем или отдаляемся от ситуаций, людей и обстоятельств, которые по каким-то причинам были оценены как опасные, чрезмерные и т.д. Эта оценка может быть неадекватной нашим сегодняшним возможностям, потребностям и целям. Иногда таким образом я могу избегать своей настоящей жизни. Отклик flight бывает полезен, когда ситуация представляет угрозу, но ее невозможно немедленно изменить. Если мы работаем через движение, становится понятно, что легкий вариант реакции flight — просто увеличение дистанции: мы не сбегаем, но отдаляемся от ситуации или человека настолько, насколько нам нужно для собственной безопасности. Если удается увеличить дистанцию и при этом сохранить контакт с человеком — это комбинация откликов flight и friend.
В силу социального обучения у многих людей стоит достаточно сильный блок на fight, реакцию борьбы, но в здоровом варианте именно она ведет к переживанию силы. Конечно, бездумно разрушать или воспринимать все как объект для борьбы — стрессовый отклик, подходящий для джунглей, но не для жизни в современном обществе в ХХI веке. Но если уметь воспринимать эту реакцию как импульс к активности, к движению навстречу, к способности утверждать то, что важно, мы можем находить ресурс и в нем. Для этого необходимо сохранять определенный уровень осознанности и присутствия в ситуации.
Friend кажется только положительно окрашенной реакцией, но “стокгольмский синдром” тоже может базироваться на этом отклике. Когда реакция friend сильна, может быть сложно отдалиться или ясно обозначить границы в отношениях. Fraternize же может стать той формой заботы о других, которая идет в ущерб заботе о себе.
Работая со стрессовыми откликами, очень важно уметь распознавать их на уровне тела, замечать базовую стратегию: куда меня сейчас больше всего толкает? Хочу ли я мгновенно свалить, как только появляется угроза? При этом рационально я могу объяснять: “Это недостойно”, а на самом деле бояться. Может быть, я замираю, как только появляется то, что вызывает дискомфорт? Или при малейшем намеке на опасность я начинаю злиться и готовиться к атаке?
С freeze и flop нам необходимо согреваться, оживать, с fight — уметь проявлять силу и регулировать ее проявление, с flight — учиться регулировать дистанцию, с friend и fraternize — оставаться в контакте одновременно с собой и другим, видеть, слышать, уметь заботиться как о себе, так и друг о друге.
В целом, для освоения ресурса безопасности нам стоит научиться распознавать свои стрессовые отклики и изучить переходы между ними. Каждый из них является частью нашего наследия и может помочь в своей ситуации, но в целом направление развития состоит в смещении от более ранних откликов выживания к более поздним откликам, ведущим к расширению и более гармоничному взаимодействию.
Танец возрастов
…
профессиональный курс
ознакомительное занятие
курс онлайн-практики
профессиональный курс
