Искусство импровизации. Александр Гиршон

Это фрагмент из новой, пишущейся сейчас книги «Жить Танцуя. интегральный танец для терапии, творчества и саморазвития».

Само искусство импровизации складывается из нескольких вещей: умения слышать импульсы, которые появляются изнутри, и развивать их в движении; поиска неожиданных новых движений; умения согласовывать свои внутренние импульсы с другими людьми; и умения включать разные события, происходящие в импровизации, в больший поток движения, делать их частью большего целого.

Иногда люди задают вопрос: “Откуда мне взять движение”? Оказывается, как только мы немного ослабляем контроль, опускаем порог чувствительности и начинаем слушать более тонкие телесные сигналы, мы обнаруживаем, что в теле одновременно происходит огромное количество многообразных процессов. При должном уровне чувствительности вопрос не в том, что откуда взять движение, а скорее — за каким из множества импульсов пойти? Это согласовано с понимаем работы мозга: задача поздних в эволюционном смысле, высших структур мозга — в основном тормозить многообразие процессов, существующих на более базовых уровнях. В теле каждую секунду происходит приспособление к постоянно меняющимся обстоятельствам жизни, непрерывная реактивность, но это очень тихие сигналы, которые очень ясно подавляются. Примером здесь может быть “маленький танец”, созданный основателем контактной импровизации Стивом Пэкстоном. В “маленьком танце” мы стоя, наблюдаем за микродвижениями, которые автоматически происходят в теле для поддержания равновесия. У нас нет устойчивого равновесия как в камне, лежащем на другом камне; в живом организме равновесие, даже в покое — это процесс непрерывного перестраивания.

Развивая восприимчивость, мы обнаруживаем многообразие импульсов, и тогда скорее нужно учиться их оформлять. Весь материал, который мы изучаем в соматических дисциплинах, является материалом и для импровизации. Импровизация — это чувствительный отклик на меняющиеся условия, на мое собственное состояние, на то, что и кто меня окружает. Только чувствуя, я могу откликаться по-новому. И, чтобы исследовать новые способы движения, менять его, важно знание, как именно я уже двигаюсь. В этом смысле львиная доля навыков импровизации — действительно, навыки чувствительности и осознанности тела: какие его части сейчас двигаются, а какие неподвижны, в каком направлении, с какой скоростью я двигаюсь, какие связи в теле задействуются и т.д.

Развивать движение помогает то, что танцевальное искусство существует в пространстве и во времени. Во-первых, я могу по-разному располагать свое тело в физическом пространстве (в пространстве сцены, зала, в пространстве по отношению к зрителям и т.д.). Любое пространство нами и переживается, и символизируется: когда я оказываюсь близко к зрителю — это одна история, когда я действую далеко, на большой дистанции — другая; ходьба по квадрату вызывает одни ощущения и ассоциации, бег по кругу — другие. Во-вторых, я могу разными способами обращаться со своими импульсами в динамике: притормаживать их или полностью сдаваться огромной скорости, идущей изнутри, чередовать разный темп, разный ритм. Владение этой динамикой и игра с ней раскрывает большое богатство репертуара движений, и, с другой стороны, возможность оформлять то, что происходит, в более ясную форму. Например, если я чувствую импульс направленный вниз, он может стать быстрым падением или медленным опусканием, стеканием в землю; если я чувствую усиление сердцебиения и дрожь, она может стать тряской, шейкингом и так далее.

Мы также можем играть с разными качествами движения, исследовать весь спектр возможностей: в движении может быть больше или меньше объема, силы, направленности, отрывистости и т.д. И тогда, если танец развивается во времени, постепенно начинает формироваться двигательная память: я не просто сделал что-то и забыл, но я знаю, что я сделал — и мне не нужно запоминать это специально, это присутствует непосредственно. У Рут Запора, практика и создателя своей школы импровизации в движении, голосе и словах Action Theater, есть красивая метафора: в импровизации я иду спиной вперед — я не могу видеть, куда я приду, но я вижу, какой путь уже прошел. Возможно, я не знаю, какое действие будет следующим, но я знаю, какие действия я уже сделал, и следующее действие будет соотноситься с предыдущими — в зависимости от того, каким был пройденный путь, я могу менять свои последующие шаги. И тогда появляется то, что можно назвать композиционным видением: в этот момент внутри импровизатора появляется фигура хореографа или режиссера, работающего в настоящем времени (она развивается опытом). Практики мгновенной композиции, которые есть в разных направлениях импровизации и современного танца, в том числе про это.

Телесная чувствительность, готовность развивать движение во времени и пространстве могут формироваться в более целостное высказывание в настоящем времени, которое, в том числе, может быть вынесено на сцену. Еще один пласт кроме искусства импровизации как таковой и искусства композиции — это искусство выступления. Как я могу привнести в эту историю присутствие зрителя? Как я могу оставаться в контакте с собой и при этом знать, видеть, замечать, что мое движение откликается в зрителях? Сохранять баланс между аутентичностью — я честно танцую — и артистичностью — да, это может быть ярко и интересно. Я могу включать в импровизацию все процессы, которые происходят сейчас: во мне, между мной и партнером, между мной и зрителями, в пространстве, где я танцую — именно эти стены, именно этот пол, именно эти предметы, именно ту одежду, которая на мне есть — использовать именно это, настоящее. Импровизация во многом про то, как мы оказываемся в только что создаваемом настоящем. На мой взгляд, очень хорошо, что в русском языке есть эта путаница между настоящим как подлинным и настоящим как тем, что происходит в этот момент. В хорошей импровизации это не путаница, это одно и то же: действие происходит в этот момент и оно подлинное.